– Гвоздь, мне жаль, что все так вышло. Но ты молодцом.

– Нормально, сержант. Кто хочет умереть в своей постели, на войну не отправляется. Вот еще с десяток накромсаю, и ладно будет.

– Принял тебя. Конец связи.

– Конец связи.

– Уверен, что еще десяток срежешь? – усомнился Дог.

– Если не схлестнусь с кем-нибудь из наших, то вполне, – пожав плечами, как о само собой разумеющемся произнес Гвоздь.

– Я прошу прощения, может, и не в тему спрошу, но вы что, все умеете фехтовать? – все же не удержался от вопроса Дмитрий.

– Ножевой бой – у всех стоит база третьего уровня. Длинные клинки – заслуга Рольфа. Он их любил, а нам было скучно. Вот и поставили все первый уровень, чтобы развлекаться. Иметь из развлечений одно только стрельбище – так себе досуг, – пояснил Энрико.

– Ясно. Занялись от скуки, а оно вон как получилось.

– Это точно, парень, – хохотнув, согласился Гвоздь.

В этот момент справа послышалась частая заполошная стрельба. И тут же на общем канале:

– Здесь Бивень, на нас напали.

Голос перемежается стрельбой и звучит на достаточно высокой ноте. Паники нет. Но и олимпийским спокойствием от него ни разу не веет. А вот следом послышались уже панические выкрики ополченцев. Один кричал, что они повсюду. Другой взывал о помощи. Третий молил кого-то там о пощаде.

– Дог – Латышу, – раздался голос на частоте отряда.

– На связи, Дог.

– Отводи своих к порту.

– Там Бивень и Кролик, – даже и не думая вспоминать об ополченцах, возразил Дог.

– Вы уже не успеете. А поодиночке вас раскатают. Отходите.

– Принял, – со вздохом ответил тот.

– Здесь Бивень. Парни, не лезьте к нам. Сумеем – сами вырвемся, нет – значит, так тому и быть, – словно подслушав сержанта, произнес наемник на общей частоте.

– Твою м-мать, – поднялся с места Гвоздь.

– Ты куда? – поинтересовался Дог.

– А догадаться сложно?

– В том-то и дело, что просто. Не суйся. Их не вытащишь. Тварей там полным-полно. Значит, и сам быстро сольешься. Опять же они в любом случае трупы. Наномодификаторы постараются. Найди лучше других.

– Я пошел.

Развернулся и двинулся прочь. Но что примечательно, не в сторону уже затухающей стрельбы. Было очевидно, что продолжают работать только два ствола, огрызающиеся злыми короткими очередями. Отстучал пистолет. И остался только один М-4.

– Уходим, – решительно рубанул Дог.

Признаться, Дмитрий ожидал, что они бросятся на выручку, несмотря на приказ Лациса. И даже когда сам Бивень сказал, чтобы их не вытаскивали, все еще не верил, что они вот так просто оставят своих боевых товарищей. Но наемники предстали перед ним с совершенно неожиданной стороны. Может, они никогда и не воевали вместе, а потому и нет среди них боевого братства?

– Энрико, ты считаешь, это нормально? – все же не выдержав, поинтересовался Дмитрий.

– Не нормально, Ковбой. Но это целесообразно.

– У нас говорят – сам погибай, но товарища выручай.

– Глупая поговорка. И еще глупее следовать ей. Оставшись в живых, ты можешь еще что-то сделать. Погибнув, уже ничего не сделаешь и никому не поможешь.

– Может быть, оно и глупо. Но по сердцу.

– Ага. Одна такая сердечная сегодня принесла жрачку зараженному, – зло бросил Дог. – И ведь мало что подставила часового, так еще и расчувствовалась, полезла под маску. А потом потащила заразу по лагерю. Все, закончили разговоры. Держим сектора.

В этот момент со стороны порта раздалась пулеметная очередь. Потом еще одна. А потом загрохотали разом оба пулемета. Не бездумно. Короткими очередями. Но довольно бойко.

– Дог, Стилет, через сколько будете? – послышался голос Лациса.

– Дог, минут пять.

– Стилет, примерно столько же. Как у вас? Сколько мутантов? С какой стороны?

– Не мутантов. Мудаков. – Дмитрию даже почудилось, что он слышит скрип зубов сержанта. – Гражданские бунт подняли. Хвоста на блокпосту в затылок. Захватили административное здание с арсеналом. Меня зажали между контейнерами у верфи. Так что буром не лезьте.

– Ясно, – чуть не хором ответили Стилет и Дог.

Вообще-то Дмитрию ни хрена не ясно. Они там что, мозгами протекли?! Мать их в перехлест, через колено! Неприятностей, наверное, мало. Так он может порассказать, какими стали эти твари за пару-тройку дней. Не все, конечно, но те, что нормально питаются, вполне серьезные экземпляры. И если этот процесс не остановится… Ох, лучше не надо.

Сварщик из него откровенно никудышный, это факт. Но так уж вышло, что лучше его пользоваться сварочным аппаратом никто не может. Впрочем… Никаких особых способностей тут и не нужно. Четыре поперечины и перпендикулярные пруты арматуры. Просто дальше некуда. Да еще после того как остывает, проходят пластиковыми хомутами, чтобы, даже сорвав однозначно некачественную сварку, не вдруг проломили и саму ограду.

Энрико и Дог без возражений и недовольства оказывают посильную помощь, поддерживая металл, пока Дмитрий его прихватывает сваркой. Потом, пока он проваривает, отправляются резать новые заготовки по указанным размерам. Даже если и ошибутся, невелика беда. Здесь особая точность не нужна. А вот высота ограды и ее прочность очень даже не помешают. Ну и хомуты соответственно вяжут они же.

Стилет и Орк на пару орудуют электромолотками, вгоняя сотые гвозди в дюймовую доску. Это такая полоса заграждения перед оградой периметра, пока шириной только метра в три. Но еще нарастят. Единственно, только оставили две колеи – для «гелендвагена» и грузовика с манипулятором. Не оставлять же машины за оградой, чтобы потом подкрадываться к ним. Конечно, из-за этого пришлось ладить ворота, но какие это мелочи. Зато Дмитрию практика.

Сам Лацис занял позицию на крыше модульного домика на двух жильцов, который они облюбовали для своей базы. За двое суток успели неплохо так пристроиться. Установили на окна решетки, заканчивают выгораживать периметр, расчистили подступы, снеся большим погрузчиком несколько близлежащих домов и выкорчевав деревья позади.

На крыше же пристроилась и трехкубовая емкость с кипяченой водой. Учитывая повышенный расход, на шестерых не так чтобы и много. Водопровод все еще работает. Так что остается только кипятить ее и подавать наверх, благо для этого имеется помпа.

Бунт явился полной неожиданностью. И судя по всему, был спонтанным. Что именно послужило спусковым крючком, до сих пор непонятно. Ну не верилось в какую-то там демократию, свободу волеизъявления и равные права. Вот хоть тресни, а не верилось, и все тут. Была какая-то более прозаическая причина.